Джейтест - Страница 56

- Ваш брат, мисс Иннинь, в «Рэмпартс» - это военный госпиталь. Я думаю, мне надо будет побывать там. Вы, мисс Циньмэй, можете присоединиться ко мне. Вместе с… предметом. А вам, мисс, - он взглянул на Иннинь, - лучше ждать здесь. Мы сообщим вам все, что будет необходимо. Прошу вас не покидать дом.

- Разумеется, - ответила Иннинь и протянула подруге цветастый сверток.

- Это - он? - недоверчиво спросил Том.

Циньмэй коротким, быстрым движением развернула сверток, и Роббинс увидел предмет, знакомый ему только по паре фотографий и по довольно лаконичным описаниям.

- Вы хотя бы запомнили комбинацию знаков, которая выпала вам? - спросил Том Цинь.

- Я сняла это «Полароидом», - ответила она. - И старалась ничего не трогать после.

- После чего?

- После того, как эта… вещь словно бы раскалилась и так… зазвучала. Комбинация не изменилась. Никто не трогал вещь.

Том вздохнул:

- Сначала мы завезем эту игрушку в центральный банк. Пусть побудет там - в абонентском ящике.

- Не игрушку - Ларец. - На секунду хрипловатый голос Цинь стал резким. - Не стоит запирать эту штуку в металл.

Она осторожно коснулась тусклой поверхности кубиков.

- Тогда, с вашего позволения, оставим ее в филиале… моей конторы. Там будет кому присмотреть за этим.

Циньмэй ничем не выразила отношения к этому предложению.

- Еще раз попрошу вас никуда не отлучаться, мисс Иннинь, - повторил он, обращаясь к хозяйке дома.

- Разумеется, мистер. Ведь надо следить за детьми. Их у Куна двое - мальчик и девочка. А госпожу Рэнго - это его жена. Ее забрали тоже. Это… это не заразно?

- Никто не знает этого, мисс, - ответил Том и рванул машину с места.

- Так повезем это в филиал моей конторы? - спросил Том.

- Нет. У меня есть идея получше. Сверните здесь. - Циньмэй на что-то решилась. - Все равно придется вам это показать. И это по дороге. Еще раз сверните. Дальше - пешком.

Это был уже чисто китайский квартал, построенный словно для киносъемок, тесный и одноэтажный. Но за низкой кирпичной стеной с деревянными, в темно-красный цвет выкрашенными воротами им открылся довольно просторный и как-то по-весеннему голый сад. В глубине его виднелся невысокий - в полтора этажа - сложенный из грубых плит местного известняка павильон, к которому вела украшенная разноцветным гравием дорожка.

Том чуть вздрогнул, с опозданием заметив в тихом поклоне склонившуюся мужскую фигуру, почти незаметную между деревьями. И вторую - столь же почтительную. Третью, четвертую. Оружия у них не было - у этих незаметных людей в пустом саду. Но от этого не стало спокойнее - совсем нет. Что-то угрожающее, напряженное было в этой черно-зеленой пустоте, так неожиданно разверзшейся среди шумного людского муравейника. И кланялись прихотливо расставленные в этой пустоте фигуры вовсе не гостю, а Циньмэй. А может, чему-то еще, что воплощалось в хрупкой, быстрой, как ртуть, фигурке, скользящей мимо них.

- Это - мемориал отца, - пояснила китаянка.

Не отвечая на поклоны, она быстро шла по дорожке, и Том еле успевал за ее летящей походкой. На мгновение она замедлила шаг: в дерн у дорожки были впечатаны две простых гранитных плиты.

- Брат, - сказала она в пустоту. А может, привычно окликнула тень в весеннем саду.

- Ваши отец и брат похоронены здесь? - то ли спросил, то ли констатировал Том, тоже помешкав секунду у могильных плит.

Ответа он не удостоился.

Циньмэй решительно прошла в низкие, охрой окрашенные двери павильона. Том, пригнувшись, вошел вслед за ней.

Это был зал, точнее, просто большая, погруженная в полутьму комната с низким потолком, укрепленным простыми деревянными стойками, с вытянувшимися под самой кровлей окнами-щелями, через которые видно было только блеклое в этот вечер небо Джея. Тяжелые низкие сундуки, черные, со скупым узором, стояли вдоль стен, закрытые бамбуковыми панно. У противоположной входу стены курился небольшой жертвенник, и в воздухе стоял терпкий аромат тлеющих в нем трав.

- Здесь принимают в Посвященные, - быстро, как о чем-то само собой разумеющемся, сообщила Циньмэй. - И здесь мы храним… Ну, то, что непосвященные называют реликвиями. Инструменты Магии.

- Это… м-м… Все это - собственность вашей семьи? - осторожно спросил Том.

- Нет. - Девушка безразлично пожала плечами. - Далеко не все. Мы - лишь хранители. Но эти предметы… они хранятся здесь уже много десятилетий. А раньше сберегались в других… таких же местах.

Она подошла к одному из сундуков и с неожиданной легкостью откинула его массивную крышку. Сняла и отложила в сторону плоскую коробку, первой стоявшую под крышкой. Том засмотрелся на странноватое мерцание диковинных амулетов, разложенных в ней. Ему показалось, что все это уже было с ним. И в то же время - словно он читал все это в книге, которую ребенком видел во сне.

- Кладите… вещь сюда. Здесь она лежала все эти годы, пока я не дала ее Кану.

- Кану? - спросил Том. - Зачем вы давали эту вещь ему? Он…

- Кан читает знаки Зу. Он мог постичь тайный смысл того жребия, который я выбрала тогда. Только восемь человек в секте читают Зу. - Циньмэй взяла янтарный короб из рук Тома. - Кан читает очень глубоко. Точнее, читал. Сейчас он становится коконом.

- Вы не боитесь этого? - Том решился наконец заглянуть в глаза Цинь. - Ведь никто не знает на самом деле - заразен ли этот…

- Нет, я не боюсь стать коконом, - твердо глядя ему в глаза, ответила китаянка. - Я знаю, что вызывает синдром. Ведь это я вызвала его в мир.

Том наклонил голову, ожидая хоть какого-то объяснения. Но объяснений не последовало: Цинь опустила шкатулку внутрь сундука, осторожно водрузила плоскую коробку-панель сверху и все так же легко и бесшумно опустила на нее тяжелое черное дерево крышки. Потом, не оборачиваясь, быстро прошла к жертвеннику, взяла с тусклого бронзового блюда перед ним пригоршню какого-то снадобья и подкормила огонь. Тот не то чтобы разгорелся - просто его отсветы стали ярче и как-то пронзительней поблескивать в металле кованых узоров сундуков и мелких фигурок и амулетов, расставленных в незаметных нишах по стенам, развешанных в укромных углах зала. Казалось, что в воздухе замерцали огненные искры.