Но даже через зажмуренные веки она узнала этот насыщенный, теплый, все раскаляющийся по мере нарастания свет, который полился из Ларца. И слух ее заполнился знакомым, хотя и слышанным-то всего два раза - много лет тому назад - гулом. Этот свет и этот гул, как и тогда, проникли в ее душу, заполнили ее до краев, стали превращать ее во что-то, чем она не была. И не хотела быть.
Как и тогда, все вдруг окончилось, оборвалось, оставив в душе лишь чувство тревоги и растерянности, словно она услышала во сне зов кого-то близкого и, очнувшись от этого сна, поняла, что кинуться на этот зов уже давным-давно некуда.
- Так. - Сухов присматривался к лицу Марики. - Ну, теперь остается ждать. И надеяться, что мы не ошиблись.
- Ждать особенно нечего. - Марика выпрямилась на жесткой лавке и, словно сразу постарев на несколько лет, приняла ритуальную позу гадальщицы. - Я начну работать прямо сейчас. Дар меня не подводил никогда. Почти никогда. Или получится, или нет. - Она встала. - Мне надо видеть Кайла. - Руки ее что-то искали на пустой поверхности стола, а глаза смотрели мимо - куда-то вдаль, поверх всего происходящего.
Том понял, откуда взялось это прозвище - Слепая Цыганка.
- Пойдем. - Цинь взяла Марику за локоть. - А вы побудьте здесь, - она слегка кивнула Тому и Сухову. - Может, придется предпринимать что-то прямо сейчас.
Две тяжелые, на номерных запорах двери, два охранника с непроницаемыми плоскими лицами и два марша узкой, выбитой в скале лестницы отделяли бункер, в котором остались наедине с Ларцом двое из Пятерых, от небольшой светлой комнаты. В ней у узкого, выходящего в залитый полуденным светом колодец внутреннего дворика-сада сидел Кайл. Чуть поодаль, прямо на каменном полу, лежал неправильной формы камень, заключавший в себе его душу. И еще - Больной Мир.
Марика на мгновение застыла посреди этого, наполненного светом только наметившейся где-то в далеких небесах весны, пространства. Она и не поняла сначала, что этот человек в больничной пижаме, задумчиво ловящий лицом льющийся из окна свет, ее старый друг - Кайл Васецки, настолько непривычным стало его лицо - обычно веснушчатое и, как правило, ироническое. Теперь оно казалось маской, изваянной из крапчатого известняка.
Потом стремительными шагами она подошла к нему, положила руки на его плечи, заглянула в лицо. На секунду Кайл отвел глаза от окна и встретился взглядом со своей старой знакомой.
- Здравствуй, Кайл, - сказала Марика. - Ты узнаешь меня?
- Да, - голосом, лишь чуть тронутым теплой интонацией, ответил он и снова отвернулся к окну.
- Я предупреждала, - с тревогой в голосе напомнила Цинь, она продолжала стоять на пороге. - Он… Он - как во сне. Точнее, это мы, наверное, кажемся ему сном. - Она оглянулась в дверной проем позади себя: - Тебе принести что-нибудь? Из твоих… инструментов?..
Марика молча покачала головой. Она перенесла одну руку на лоб Кайла, другую оставила на плече.
- Нет. Все эти штучки… Они - на публику. Так - бутафория. Лучше… Вот что, мне кажется, что… Позови сюда Роббинса. Пусть он просто побудет здесь. Похоже, что мой Дар и его - они как-то помогут друг другу.
Цинь бесшумно исчезла в темном проеме. Когда она вновь появилась в сопровождении озадаченного и немного наряженного Тома, Марика сидела на корточках над камнем Больного Царства, протянув к нему ладонь. Казалось, она грела над ним озябшие руки. Не говоря ни слова, Том подошел к ней и сел напротив, почти в точности повторив ее позу. И Цинь опустилась рядом, пристально заглядывая им в лица.
Кайл, почувствовав, видно, что нечто происходит совсем рядом с той гранью, которая отделяет его от Мира, где уже давно ждут его возвращения, отвернулся от светлого провала окна и слепым, неосмысленным взглядом стал обводить почти лишенную мебели и обстановки палату. Тень тревоги легла на его лицо и, словно в зеркале, отразилась уже не тенью, а судорожной гримасой на лице Тома. Марика резко поднялась на ноги и, тряхнув головой, молча направилась к двери. Поднялся на ноги и Том. Нахмурился в ответ на немой вопрос устремленным на него взглядом Циньмэй, коснулся руки Кайла и быстро вышел следом за Марикой. Несколько секунд Цинь смотрела, как покой и отрешенность возвращаются на ожившее было лицо Кайла, потом осторожно закрыла за собой дверь, приводимую в движение парой сервомоторов, сурово посмотрела на неподвижного, как истукан, охранника и быстро, по-мальчишески сбежала по лестнице вниз. В полутемном бункере Марика Карои, ее старая, старшая подруга, прикусив губу и по-старушечьи сгорбившись, стояла над столом, впившись обеими руками в погасший, темный короб «Джейтеста».
- Это… это очень странная вещь - то, что мне надо найти. - Марика смахнула с лица упавшие на него волосы, повернулась к Тому: - Ты это почувствовал?
«А ведь эти трое только что были чем-то одним, - подумал Сухов. - Марика, Кайл и Том. Точно так же, как я и Том. И еще - Стрелок. Тогда… Когда мы искали Истинное Имя. И так же, как Цинь становится немного кем-то из нас, когда исцеляет… Души… Наши души. Джей их сливает в одно целое. В один ком. И лепит из них что-то ему одному понятное и нужное».
- Я почувствовал. - Том провел рукой по глазам. - Это… То, что ты ищешь… Оно как бы раздвоилось. Оно - и там, в Больном Царстве, и здесь - где-то с нами.
- С нами. - Марика тряхнула головой, глядя в пространство. - Это… Это - не совсем те слова. Цинь… Подойди ко мне, Цинь.
Она по-прежнему, как слепая, вскинула руки к лицу китаянки и, не касаясь его, стала словно ощупывать невидимую маску или шлем вокруг ее головы. Потом - быстро взяла ее за руки.